aleksandr, 44 - 17 мая 2011 12:32

ОН: Таксист, приехавший к
опустевшему вокзалу Берлин-
Лихтенберг, оказался поляком.
Больше тридцати процентов
берлинских таксистов —
поляки .
— Отвезите меня в отель,
обязательно дорогой, где есть
бар и который находится
недалеко от вокзала Берлин-
ЦОО.
— В этом городе это нетрудно,
— рассмеялся таксист. Он
зарегистрировался в отеле.
Прежде чем отойти от стойки
портье , спросил:
— Не были бы вы столь
любезны разбудить меня за
полтора часа до отхода с
вокзала ЦОО первого поезда
на Варшаву .
Молодой портье оторвался от
каких -то бумаг и
непонимающе уставился на
него :
— Как это?.. За полтора часа?
Какого поезда? В каком точно
часу вас разбудить?
Он спокойно ответил:
— Видите ли, я сам точно не
знаю. Но вы так впечатляюще
пишете в рекламе вашего
отеля , — он указал на яркий
проспект, лежащий рядом с
его паспортом, — что
«Меркюр» — это не только
безопасная крыша над головой
в путешествии . «Меркюр» —
это также само путешествие».
Так что будьте добры,
позвоните на вокзал, узнайте,
когда отходит поезд на
Варшаву , и разбудите меня
ровно за девяносто минут до
его отхода . Я был бы также
благодарен вам, если бы вы
заказали мне и такси. Я хочу
выехать на вокзал за час до
отхода поезда .
— Да, да, разумеется, —
отвечал смешавшийся портье.
— И разрешите уж мне не идти
сразу в номер и оставить
багаж у вас . Я хотел бы
потратить крупную сумму в
баре вашего отеля . Надеюсь,
вы последите, чтобы с моим
багажом ничего не случилось?
Не дожидаясь ответа, он
положил кожаную сумку с
ноутбуком на чемодан и
направился в сторону двери,
из-за которой доносилась
музыка.
Из шаровидных
репродукторов под потолком
наполненного шумом зала
лился голос Натали Коул ,
поющий о любви. Он
осмотрелся. У эллиптической
стойки был свободен только
один табурет . Но когда он
подошел туда, его ждало
разочарование: на стойке
стоял недопитый бокал. Он уже
собирался отойти, решив, что
место занято, однако молодой
мужчина, сидевший на
соседнем табурете, обернулся
и сказал по-английски:
— К сожалению, это место
освободилось. Можете
садиться, если желаете, — и с
улыбкой добавил: — Место
хорошее. Бармен часто
подходит сюда.
Он сел и сразу уловил тонкий
запах духов . «Ланком»?
«Бьяджотти»? Он прикрыл
глаза. Нет, пожалуй,
«Бьяджотти».
Духи уже давно оказывали на
него особенное воздействие .
Они как сообщение, которое
некто хочет передать. И тут
никакой язык не нужен. Можно
быть глухонемым, можно
принадлежать к другой
цивилизации , но сообщение ты
все равно поймешь. В духах
есть некий иррациональный,
таинственный элемент.
«Шанель N 5», «Л'эр дю Тан»
или «Поэм» подобны
стихотворению, которое
женщина носит на себе. А
некоторые духи безумно
эротические , притягивающие.
Они заставляют оглянуться, а
то и пойти за женщиной,
которая ими душится. Он
вспомнил, как два года назад
был в Прадо. И вдруг мимо
него прошла женщина в
черной шляпе , и его мгновенно
окружил какой-то мистический
аромат. Он тотчас забыл об Эль
Греко, Гойе и прочих мастерах
и последовал за той
женщиной . А сейчас он
подумал, что за женщиной,
которая сидела тут до него и
оставила свой запах , он тоже
захотел бы пойти.
Он оперся локтями на стойку и
наклонился вперед , чтобы
обратить на себя внимание
бармена , который якобы часто
подходит сюда. И тогда-то он
заметил лежащую рядом с
бокалом визитную карточку.
Контур губ, четко
отпечатанный на белом
картоне . Нижняя губа явно
шире, энергичный изгиб
верхней. Прелестные губы. У
Натальи были точно такие же.
Он поднес визитку к носу.
Несомненно, «Бьяджотти»! Эта
визитка, должно быть,
принадлежала женщине,
которая сидела здесь
несколько минут назад. Он
решил посмотреть, как ее
зовут. Но только он перевернул
карточку, как услышал:
— Прошу прощения, но эта
визитка предназначена мне.
— О, разумеется. Я как раз
хотел спросить, не ваша ли это,
— соврал он.
Да, он опоздал. И не узнает,
кому принадлежала она. Сосед
взял визитку, спрятал в карман
пиджака, оставил на кофейном
блюдце чаевые бармену и, не
произнеся ни слова, ушел.
— Бутылку хорошо
охлажденного «просеко». И
сигару. Самую дорогую, какая у
вас есть, — заказал он
бармену, который в этот
момент встал перед ним.
Такие же губы были у его
мамы . Но у мамы все было
красивое.
И минувший день, и эти
несколько часов в
определенном смысле
принадлежали его матери. И
вовсе не потому, что в день
своего рождения он думал, как
она его рожала.
Он прилетел вчера утром из
Сиэтла в Берлин только затем,
чтобы наконец увидеть, где
родилась его мать. Последние
годы ее биография
интересовала его , как роман, в
нескольких важных главах
которого он принимал участие.
И теперь ему хотелось узнать
самые первые .

• 
• 
•