Алексей, 38 - 10 ноября 2011 21:19

- Ты хороший человек, Олег. Очень хороший. Ты искренний и чистый внутри, не смотря на много наносного, что ты приобрёл в кругу своих родных и друзей. Ты можешь чувствовать и можешь весь до остатка отдаваться чувствам, которые бурлят в тебе. Ты можешь любить, и ты можешь позволять себя любить. И ещё ты умеешь врать. Вернее даже не так – ты умеешь правильно не говорить до конца всю правду. А ещё ты можешь так говорить частицы разной правды, что в результате из них получится ложь.
Парень молчал, слушая девушку, и только курил, прикуривая одну сигарету от другой.
- Да, ты умеешь любить. Но ты сейчас не умеешь хранить свою любовь. Ты не умеешь за неё бороться.
- Я могу бороться за свою любовь. – хриплым голосом возразил Олег.
- Нет, не умеешь. Давай, я расскажу, что мы имеем на данный час с тобой?
- Ну, расскажи…
- А на сегодня мы имеем следующее: ты окончил институт и у тебя в Питере есть свой бизнес. Не большой, но и не пара ларьков у вокзала. Деньги у тебя есть и на хорошую одежду, и на хорошую еду. Ты ездишь на хорошей иномарке и посещаешь богемные тусовки, хотя и не любишь их за излишний «гламур». Для тебя лучше и проще встречаться со своими друзьями, выпить с ними водки или завалиться в суши-бар, но определённый вес в обществе просто обязывает тебя следовать заведённым правилам. Одним словом, ты практически идеальное описание мальчика-мажора. Вот только правда немного глубже. Весь твой бизнес записан на маму, которая души не чает в своём чаде, но в то же время исподволь руководит бизнесом железной рукой. Да, ты имеешь деньги и в достаточном количестве для того, чтобы заправить машину, сходить с друзьями в сауну или сводить девочку в кино, но не имеешь их в том количестве, чтобы открыть свой, независимый от мамы бизнес. И не просто открыть, но и поднять его ещё надо, а это в наше время не так просто сделать без связей, ниточки от которых находятся в руках твоей мамы. Да и не даст тебе мама открыть его. С её связями, если она того пожелает, она быстро «перекроет тебе кислород», и ты останешься на мели. При всей видимости свободы ты в оковах почище кандалов ссыльных, идущих по этапу. В своём городе ты как рыба в воде – богат, независим, со связями и даже уже в твоём возрасте с положением в обществе. Но если мама решит тебя приструнить, то всё, что останется у тебя – это пара тысяч долларов в заначке, да, может быть, ещё и машина…
Парень молчал. Всё было так, как говорила Алёна. Всё так, и в то же время…

- Ты хороший человек, Олег. Очень хороший. Ты искренний и чистый внутри, не смотря на много наносного, что ты приобрёл в кругу своих родных и друзей. Ты можешь чувствовать и можешь весь до остатка отдаваться чувствам, которые бурлят в тебе. Ты можешь любить, и ты можешь позволять себя любить. И ещё ты умеешь врать. Вернее даже не так – ты умеешь правильно не говорить до конца всю правду. А ещё ты можешь так говорить частицы разной правды, что в результате из них получится ложь.
Парень молчал, слушая девушку, и только курил, прикуривая одну сигарету от другой.
- Да, ты умеешь любить. Но ты сейчас не умеешь хранить свою любовь. Ты не умеешь за неё бороться.
- Я могу бороться за свою любовь. – хриплым голосом возразил Олег.
- Нет, не умеешь. Давай, я расскажу, что мы имеем на данный час с тобой?
- Ну, расскажи…
- А на сегодня мы имеем следующее: ты окончил институт и у тебя в Питере есть свой бизнес. Не большой, но и не пара ларьков у вокзала. Деньги у тебя есть и на хорошую одежду, и на хорошую еду. Ты ездишь на хорошей иномарке и посещаешь богемные тусовки, хотя и не любишь их за излишний «гламур». Для тебя лучше и проще встречаться со своими друзьями, выпить с ними водки или завалиться в суши-бар, но определённый вес в обществе просто обязывает тебя следовать заведённым правилам. Одним словом, ты практически идеальное описание мальчика-мажора. Вот только правда немного глубже. Весь твой бизнес записан на маму, которая души не чает в своём чаде, но в то же время исподволь руководит бизнесом железной рукой. Да, ты имеешь деньги и в достаточном количестве для того, чтобы заправить машину, сходить с друзьями в сауну или сводить девочку в кино, но не имеешь их в том количестве, чтобы открыть свой, независимый от мамы бизнес. И не просто открыть, но и поднять его ещё надо, а это в наше время не так просто сделать без связей, ниточки от которых находятся в руках твоей мамы. Да и не даст тебе мама открыть его. С её связями, если она того пожелает, она быстро «перекроет тебе кислород», и ты останешься на мели. При всей видимости свободы ты в оковах почище кандалов ссыльных, идущих по этапу. В своём городе ты как рыба в воде – богат, независим, со связями и даже уже в твоём возрасте с положением в обществе. Но если мама решит тебя приструнить, то всё, что останется у тебя – это пара тысяч долларов в заначке, да, может быть, ещё и машина…
Парень молчал. Всё было так, как говорила Алёна. Всё так, и в то же время…

- … И в то же время, живя не своей жизнью там, в Питере, ты раз в год нет да и вырываешься на свободу из-под опеки матери. И ты каждый год летаешь сюда, за три девять земель на неделю в этот Город и только здесь ты становишься самим собой – мальчишкой с нежной душой и чувственным сердцем. Я не знаю, почему мать твоя смотрит сквозь пальцы на эту неделю твоей отлучки от её твёрдой руки, но она тебя не трогает. Может быть, она рассудительно считает, что неделя ничего не изменит в твоём отношении к жизни, а может быть считает это просто причудой, когда вместо дорогих курортов Египта, Турции или даже Китая ты предпочитаешь маленький городок ближнего зарубежья. Скорее всего, она уверена, что ты неизбежно вернёшься назад, под её крыло и дальше будешь радовать её своим послушанием. Вот только одного она не учла – то что ты здесь встретишь меня.
- Она знает о тебе, Алёнка. Я ей в прошлом году рассказал.
- И что мать?
- Она… Она посмеялась над тем, что я влюбился в тебя и посоветовала забыть.
- А кроме этого, стала подыскивать тебе невесту, с которой у тебя уже даже назначена дата свадьбы.
- Алёнка, это так, но только скажи, откуда ты это знаешь? Неужели ты следила?
- Нет, Олег, мне это без надобности. Я просто знаю, прими это, как есть.
- И даже имя невесты знаешь?
- Знаю. Её зовут Ирина. Она дочь старых друзей твоих родителей.
- Офигеть… – парень отбросил сигарету и задумчиво крутил в руках другую. – Алёнка, но ведь ты же должна знать, что я её не люблю!
- Знаю. И я знаю, что ты любишь меня. А ещё я знаю, что тебя люблю я.
- И… И что же делать?
- В принципе, выбор у тебя есть. Выбор есть всегда. Ты можешь просто улететь завтра утренним рейсом, спокойно жениться и жить в своё удовольствие, забыв о своём курортном романе. Но можешь и вернуться обратно, сказав матери в лицо всё, что думаешь. В результате ты вернёшься босым, без денег и с редко востребованной профессией в нашем Городе. Но ты вернёшься ко мне.
- Но ведь ты можешь полететь со мной, мама увидит тебя, и вместо Ирины я женюсь на тебе!
- И где мы будем жить? У тебя в Питере?
- Да, конечно. У меня есть квартира, оставшаяся в наследство от моей бабушки. Будем жить там. Мама, конечно, потопает ногами, но всё-таки оттает, и не будет лезть в нашу жизнь.
- Наивный ты юноша, Олег. – девушка звонко засмеялась, – Она всегда будет лезть в нашу жизнь в Питере. К тому же я просто не могу уехать из этого Города.
- Почему не можешь?
Девушка поднялась и, подойдя к морю, плеснула водой в лицо.
- Знаешь, Олег, вообще-то нам эту информацию говорить нельзя. Но в некоторых случаях и допускается.
- Нам? Кому это «нам»?
- Нам, Иным. Понимаешь, я не совсем человек. Вернее, я человек, но не такой, как большинство людей. У меня есть способности, которых нет у простых смертных.
- Алёна, о чём ты говоришь? Какие «иные», какие такие способности? Ты о чём?
- Как бы тебе попроще объяснить… Начну, наверное, всё же с конца. Понимаешь, я Хран, Хранитель Города.
- Хранитель… чего?

- Города. Нашего маленького, но такого уютного Города. Я родилась в нём, я в нём живу и я его Хран.
- И от чего же ты хранишь город?
- От хаоса.
- От Тьмы?
- Не только. И от излишков Тьмы, и от избытка Света. Я помогаю Городу хранить равновесие.
- Но… Как так может быть?
- Всё достаточно просто, и в то же время очень сложно в этом мире. Просто есть некоторые вещи, о которых ты читал в фантастических книгах, которые существуют на самом деле и не являются выдумкой авторов.
- Ну да, ведьмы, гномы, эльфы, драконы – парень усмехнулся.
- А почему ты смеёшься? Есть и ведьмы, и ведьмаки, и драконы, и дрэгоны, и вампиры.
- Алёнка, ты не перечитала фэнтези?
- Олег, ну вот скажи, за все десять лет, что ты меня знаешь, я была похожа на сумасшедшую?
- Нет, ни разу.
- Так почему ты думаешь, что я сейчас сбрендила?
- Да, знаешь, как-то непривычно слышать, то города могут быть живыми, да ещё и из твоих уст. И что хранить их надо, тоже непривычно слышать, тем более от такой хрупкой девушки.
- Олежка, это поначалу может показаться, что я перечитала Стругацких, Лукьяненко или Громыко. На самом деле всё значительно сложнее и проще в этом мире. И города вполне живые.
- Алёнка, но если города живые, то и в Питере ты сможешь стать этим… этой… ну, Храном своим.
- Олеж, Храном Города можно стать, но дело в том, что я уже Хран, и Хран своего Города. Он в душе у меня, а я у него в душе.
- А разве у городов есть душа?
- Есть. Очень редко Города бывает без души. Впрочем, есть и люди, и Иные без души. Не так много, но есть. И нелюди есть бездушные.
- Так и у Питера, по твоим словам, есть душа?
- Есть. И есть свои Храны. И не один Хран в твоём Городе есть. Мне даже посчастливилось быть знакомой с одним из них.
- А где он сейчас?
- Он погиб. В две тысячи четвёртом году. Больше я сказать не могу тебе о нём, прости.
- Я понимаю. Но как-то не укладывается в голове, что ты можешь быть Храном в своём городе, но не можешь быть в моём.
- Немного не так. Я могу быть Храном твоего Города, но мне очень тяжело оставить свой Город.
- Значит ты свой городок любишь больше, чем меня?
- Ты путаешь, Олег, понятия. Моя любовь к Городу и любовь к тебе – это два разных понятия. Знаешь, в украинском языке есть два слова, которые определяют любовь. Это «любовь» и «кохання». Любить можно еду, страну, Город, спать, а вот «кохаты» – только женщину. Понимаешь?
- Вроде да. Значит, город свой ты любишь, а меня – «кохаешь», или как там правильно говориться?
- Да, именно так. Понимаешь, я родилась здесь выросла и я вся в этом городе, и он во мне весь. Если я уеду, до частица меня останется здесь навсегда. Я уеду с тобой немного не такая, какую ты меня знал и знаешь. Может быть, ты даже и не почувствуешь разницы, а быть может, ты меня разлюбишь враз. Всякое может случиться.
- Я тебя не разлюблю! Никогда!
- Хотелось бы верить, только жизнь говорит часто совсем об обратном.
Парень потёр лоб правой рукой и резко поднялся с песка.

- Алёнка, я вот, может быть, и хотел бы в это поверить, но всё это звучит как-то… нелепо, что ли.
-Я понимаю, Олег. Обычно, все хотят доказательств, ну что ж, я предоставлю тебе их.
Девушка подошла к воде и, присев на корточки, опустила в воду руку. И тут почти в полной темноте фигура девушки стала светиться лиловым светом, который от руки стал словно бы стекать струями в воду. Вскоре на воде от руки волнами стали расходиться розовые, синие, жёлтые и зелёные волны света. Олег замер, открыв рот и с удивлением за всем этим наблюдал, а Алёна выпрямилась и дунула на ладонь, полную морской воды. Вода искрами серебра и золота водопадом стекла из раскрытой ладони обратно в море. Алёна обернулась.
- Ну что, ты поверил?
- Да… – Олег не мог скрыть изумления.
- Ну, во всё остальное я тебя верить не призываю. Просто в нашем случае я тебе могу сказать, что уехать из своего Города я, увы, не могу.
- И что же ты предлагаешь мне?
- Если ты действительно любишь, то ты приедешь сюда, а если любовь только твоя блажь… Значит мы с тобой больше не увидимся.
- Почему не увидимся? Я могу приезжать…
- А зачем? Зачем ты будешь приезжать?
- Ну, чтобы тебя увидеть…
- И зачем тебе меня видеть? Ты хочешь приезжать сюда сначала со свой женой, потом с детьми, и что, что дальше?
- Я люблю тебя…
- Олег, ты же знаешь, что и я тебя люблю. Но любовь любовью, а мне тоже нужно жить, заводить себе семью, рожать детей. Знаешь, я хочу минимум двоих – мальчика и девочку. И от кого мне их рожать, подскажи?
- От любимого человека…
- Правильно. А ещё, не забывай, что любимый человек должен быть мужем. А муж у нас кто? Ну уж явно в таком случае будешь не ты. Не рожать же мне, в конце-концов, от тебя, а детей на мужа записывать.
- Нет, конечно.
- Ну хоть в этом мы сошлись во мнении. Так что, Олег, тут уже только тебе решать, как дальше быть, как жить и с кем.
Парень стоял на берегу, понуря голову. Всё правильно Алёнка сказала, всё разложила по полочкам, вот только как-то… Уж чересчур правильно. Неужели у него нет выбора? Или выбор только такой – или первый вариант, или второй?
- Олеж, ты иди давай, на квартиру. Подумай. И мне нужно подумать о многом. Обо мне не беспокойся, здесь меня никто не тронет, да и ты домой дойдёшь спокойно, это уж я тебе гарантирую.
- Алёнка, мы… Мы завтра увидимся?
- Не знаю. Если пожелаешь меня увидить, ты знаешь, где меня найти. Вот только не жди от этой встречи многого. Ты решишь всё не здесь и не сейчас. А сейчас уходи.

Парень повернулся и побрёл прочь вдоль берега на мерцающие вдали огни города, а девушка сидела у кромки моря и глотала слёзы. Любить, быть любимой и не иметь возможности быть вместе – это ли не самая страшная мука? Иметь множество возможностей, которые и не снились простым людям и не иметь возможности применить их для того, чтобы быть счастливой с любимым – это ли не горе? Она вполне могла бы причаровать Олега, и вместо выбора оставить только одну дорогу – ту, которая вроде бы сулила ей счастье. Вот только всё дело в том, что только «вроде бы». Она не имела права делать выбор за него. Он должен был его сделать сам, только сам. Ведь очарованный Олег уже перестал бы быть собой, именно тем, кого она полюбила. Искусственная «любовь» никогда не заменит настоящего чувства, а жить, зная что все чувства только суррогат – тяжко.
Олег пришёл домой, по дороге зайдя в магазин и купив бутылку водки. Из закуски на съёмной квартире были только розовощёкие персики да копчёная рыба. Впервые в жизни ему захотелось напиться вдрызг и сделать это самому, без друзей. Быстро открыв бутылку и налив полный стакан, он залпом выпил тёплую, а от того ещё более неприятную водку, закусил сочным персиком и подошёл к окну. Как быть ему? Как поступить? Принести любовь в жертву благополучию или наплевать на всё, и быть счастливым с той, которую любишь?
Опьянение ударило в голову резко и закружилась голова. Он подошёл к столу, снова налил стакан и опять залпом выпил, уже не закусывая. С сожалением отбросив пустую пачку из-под сигарет, он подошёл в сумке и достал новую. Не торопясь распечатал её и с наслаждением закурил. Хмелел он быстро, а мыслей в голове не было. Какой-то сплошной туман и обрывки фраз. Ещё стакан и снова только сигарета «на закуску». Выйти бы к морю, войти в воду и плыть, пока хватит сил, а когда они оставят его – тихо уйти ко дну, в глубину, даже без криков о помощи. Вот только, почему-то, ему казалось, что за ним вслед поплывёт Алёнка, и вытащит его на берег, а затем отчитает, как мальца, впервые хлебнувшего дешевого вина. А ведь он здесь и не пил практически, лишь хорошее вино, свежие фрукты и великолепное шампанское. Он не мог предстать перед взором любимой в нетрезвом виде. Всегда ему хватало лишь её прикосновений, её объятий или страстных поцелуев, чтобы захмелеть без капли алкоголя. А вот теперь он дурманил мозг водкой, чтобы просто забыться.
Вылив остатки водки в стакан, он уже не чувствуя вкуса проглотил её и побрёл к кровати. Упав навзничь, не раздеваясь, Олег просто провалился в забытьё, без снов и без видений.

Эпилог.

Наутро, быстро собрав свои вещи, он вызвал такси. Машина прибыла через пять минут после вызова и он, с одной лишь сумкой, вышел из домика. Ключи, как всегда, он оставил под ковриком, а оплатил он домик ещё по приезду. Водитель попался старый угрюмый и до аэропорта они молчали, не обменявшись даже парой фраз. На удивление, после вчерашнего голова у него не болела и даже «сушняка» не было. Уже подъезжая к аэропорту он вдруг прислушался к приглушенной мелодии, едва звучащей из радиоприёмника.
«Я закрою глаза, я обиды забуду
Я прощу всё, что можно и всё, что нельзя
Но другим никогда, видит бог, я не буду
Если что-то не так, вы простите меня…»
Дав хорошие чаевые, он вышел из машины. Паспортный и таможенный контроль, ожидание посадки в небольшой аэродромный автобус. Старенький, но такой до боли знакомый ЯК-42, место у иллюминатора. Всё было как в тумане и уже когда колёса самолёта оторвались от земли, ему в голову пришла срока из недавно услышанной песни: «Приходите в мой дом, мои двери открыты…».
«Пока ещё они для меня открыты, пока ещё. Не хочу, чтобы они закрылись» – подумал Олег и начал думать, что же он скажет матери по возвращении домой.
А на дороге, что вела из Города в аэропорт, в машине сидела Алёна и провожала взглядом набирающий высоту лайнер. «Он сделает выбор, обязательно сделает» – подумала девушка. А ещё она знала, что какой бы ни был выбор Олега, она примет его. Ведь помимо того, что она была Хранителем Города, она была ещё просто молодой и красивой девушкой, которая умела любить, и которой так хотелось быть любимой. И не смотря на все ранее сказанные слова, двери её дома всегда будут открыты для него.