Tenderness, 38 - 27 марта 2013 23:56

[B]Людоедская среда[/B]

Если cемья — это действительно маленькая модель общества, то картина вырисовывается ужасающая

Я плохая. Я все делаю неправильно: читаю не те книги, езжу не в те страны, покупаю не те вещи. У меня богопротивная работа и богомерзкая морда в губной помаде. Посторонний человек, рискнувший высказать такого рода суждения о моей скромной персоне, был бы исключен из круга общения примерно за тридцать секунд. Но когда их высказывает родная мать, приходится терпеть десятилетиями.

«У тебя кривые ноги, вот и тетя Таня подтвердит. А что, мы здесь все свои! Кто еще тебе скажет правду, если не родня? Мы же тебе добра желаем!». Кому из нас не приходилось хотя бы раз в жизни слышать эту волшебную мантру про родню и добро в ситуации, когда добром и не пахнет? От обидного вынесения на семейное обсуждение наших анатомических особенностей до требования помочь троюродному брату, который объявляется раз в пять лет, когда ему что-нибудь нужно. Попытка оспорить обязанность взять на работу никчемного племянника воспринимается ни больше ни меньше как предательство кровных уз. Доводы здравого смысла — как свидетельство черствости и неблагодарности. Требование уважать мое мнение, мои планы и, о боже, мою частную жизнь — как бунт, который беспощадно подавляется железобетонным «Уважать надо прежде всего семью!».

Я была бы рада списать такое положение дел на свое личное невезение. Но, увы, превращение родственных связей в предмет беззастенчивых спекуляций и конвертация общих аллелей ДНК в универсальную валюту — это проблема очень многих российских семей. И она отнюдь не так безобидна, как может показаться на первый взгляд. Семья отговорила молодую пару от усыновления: мол, никогда чужой ребенок не заменит своего, родного. Другая семья много лет покрывала мужчину, изнасиловавшего двоюродную племянницу: нечего выносить сор из избы, мы родня, разберемся сами. Да, это крайние формы. Но и в том, чтобы тратить годы на походы к психологу, чтобы залечить травмы, нанесенные «любящей родней», тоже приятного мало.

«Свой своего не съест всего — хоть лапки, да оставит». Мне понадобилось много лет, чтобы понять, насколько лжива эта популярная поговорка. Съест и не подавится. Потому что там, где чужой побоится или постесняется, свой скажет: «Как тебе не стыдно, мы же родня!»

Кто же спорит, знать, откуда ты родом, иметь крепкий тыл и уверенность в том, что есть на свете люди, которые примут тебя, как говорится, и со щитом, и на щите, — это великое счастье. Особенно если, приняв, не будут потом долбить этим самым щитом по голове, вколачивая нехитрую мысль «Вот видишь, ты никому, кроме нас, не нужен». Но не из этих ли слов вырастают инфантильные мужчины и неприкаянные женщины, уверенные в том, что самоуважение, самостоятельность, вообще любую «самость» можно и нужно приносить в жертву кровным узам?

Последние лет десять с телеэкрана постоянно звучат сетования государственных мужей и духовных лиц о том, что институт семьи в России разрушен подлым американским кинематографом с его культом насилия, разврата и оголтелого консюмеризма. Но разве по-настоящему крепкую семью, члены которой искренне уважают друг друга, можно разрушить извне? Разве не обречена на гибель конструкция, опирающаяся на шаткую основу исключительно кровного родства? Каким уважаемые государственные мужи видят будущее человека, который с первых лет своей жизни слышит «Уважать? А за что тебя уважать, если ты еще никто, и звать тебя никак? Не дорос еще иметь свое мнение». Что-то подсказывает мне, что тот, кто «не дорос» в пять лет, не дорастет и в пятьдесят.

Мы начинаем привыкать к тому, что нужно строить отношения с любимым человеком, работать над общением с коллегами, договариваться с соседями. Но быть тактичными с родней, относиться к родственникам так же, как к посторонним, только лучше — это по-прежнему считается излишним. Кровь все спишет: бесцеремонность, непрошеные советы, прямой диктат. Родители моей подруги, по-крупному подставившие ее в пользу старшей дочери, в ответ на мое «А вы не боитесь, что она просто перестанет с вами разговаривать», совершенно искренне изумились: да куда она денется от родных отца и матери!

Если принять за аксиому утверждение, что семья — это маленькая модель всего общества, то картина вырисовывается ужасающая: в нашем обществе царят отсутствие уважения друг к другу, абсолютное отрицание права на частную жизнь и безнаказанность, основанная на уверенности, что родственные узы нивелируют любую подлость.

Должен ли человек существовать в такой среде? Обязан ли подчиняться этим людоедским законам и продолжать поддерживать отношения с людьми, которые не хотят общаться цивилизованно? Фраза «Я не поддерживаю отношений со своей матерью» встречает в нашем обществе суровое порицание. И неважно, что самый когда-то родной и близкий человек не может стать чужим без веской причины. Неважно, что убежать от того, кто сознательно причиняет тебе боль, — это нормальное желание здорового человека. Мать, отец, тетка, сестра — нужное подчеркнуть — принимай их такими, какие они есть, и терпи! А зачем, почему, для чего? У меня нет ответа.

Алла Боголепова

• 
• 
•