Тёма Вованыч, 38 - 16 августа 2007 11:46

[COLOR=darkblue][B]Чтиво! Как я женился в 19 лет и на#&$ мне это было нужно?[/B]

[B]Часть 2. Сближение. [/B]

Прошло два года. Этот период времени вместил в себя кучу событий. Было знакомство с будущей тёщей, пообщавшись с которой Безник назвал её комнатным бультерьером и порекомендовал срочно купить строгий ошейник и выпускать это контуженое создание на улицу поссать не раньше трёх часов ночи, дабы избежать жертв среди мирного населения и не попасть в программу «Криминальная Россия» с подзаголовком «Похождения кровавого хомячка-убийцы». Человеком она была конфликтным во всех отношениях, не умела готовить (впрочем как и её дочь) и мнила себя нехуёвым портным и агрономом. На своей даче она каждый год хоронила шесть соток картошки, купленной в магазине. Потом всё лето стояла там раком, выковыривая несуществующие сорняки, которые в силу более богатого интеллекта отказывались расти в глине, поливала это кладбище из шланга, после чего хотелось поставить рядом заводик по производству глиняных свистулек. Осенью свершался ритуал, сходный с ритуалом вудуистов, воскрешающих умерших. Из земли выковыривались виноградные гроздья, только вместо вкусных ягодок там висела картошка размером с жёлудь. При этом произносилось зомбирующее заклинание: «Ах какая хорошая картошечка народилась!» и проклинались все боги засухи, даже если дождь шёл три месяца подряд двадцать четыре часа в сутки. После этого жёлудекартошка варилась в мундире и наступало время русской народной забавы «Выковыривание опарышей из говна». В конечном итоге покупалось у деревенских шесть мешков нормальной картошки («крахмал один»© Тёща), брать которую для еды разрешалось только с разрешения тещи с таким расчётом, чтобы осталось на похороны в будущем году.
Когда моя суженая привела меня для представления будущим родственникам тёща чуть не пизданулась в обморок, а тесть, удержав себя в руках, пробормотал что-то типа: «Ох ни хуя себе!». Надо сказать, что выглядел я достаточно колоритно: волосы до пояса, очки в полморды, падоначья майка с рисуночком рыбки, делающей минет рыбаку, кожаные штаны, косуха и казаки. Дышал я запахом Орбит «После вчерашнего». Сели за стол, где я, проглотив полстакана водовоньки и не закусывая выдал криминальную, по-мнению тёщи, фразу: «А курят у вас где?». В связи с наступлением у тёщи тихого ахуя ответил тесть, попутно известив меня, что курить вредно: «На лестничной площадке!». И тут я начал то, чем занимался последующие годы, а именно стал потихоньку раскрывать родителям моей спутницы жизни глазки на их дочурку, которую они считали пай-девочкой.
- Дорогая, ну нах, пошли покурим!
Тёща подкатила глазёнки и начала медленно сползать со стула, а тесть, приобретя окраску совецкого флага пискнул:
- Она не курит!
- Ну так постоим, поговорим.
- Пассивное курение ещё более вредно! – войдя в раж тесть побагровел. – Ей ещё детей рожать.
Тут я чуть не выдал, что их «некурящее божество» находясь у меня в гостях легко захуяривает пачку сигарет за полдня. А водку, которую ей даже не предложили, наверное в силу убеждения «Она не пьёт! Пассивное питие ещё более вредно! Ей ещё детей рожать!», их милый ангелочек кушает водку из стакана не закусывая так, что я порой завидую. Про ганжу я ваще молчу. Но мозг после водки работал нормально и поэтому палить дальше я свою любимую не стал, благоразумно подозревая, что родичи заподозрят меня в растлении ангела без крыльев, вызовут ОМОН и засадят меня лет на двести.
Отдельной эпопеей было палево по поводу секса. Смирившись с мыслью, что интеллигентного носорога они больше не увидят (интеллигентным тёща считала его за то, что тот постоянно молчал, кивал головой и улыбался. Видимо носорог просто боялся, что его «нэздэшный» говор может быть не понят, или, что хуже, мысли в голове этого потомка молчаливых чабанов не успевали складываться в логично выстроенные фразы, т.к. попиздеть тёща любила, и даже мой достаточно продвинутый головной модем зачастую во время бесед за рюмочкой чая перегружался или впадал в состояние дисконнекта) тёща почти спокойно реагировала на то, что когда она сваливала весной на очередную чёрную картошечную мессу, я с чистой совестью перебирался жить к своей ненаглядной. Не надо объяснять, что от порева, которое мы устраивали, дрожали стены, а от криков моей чертовки лопались стёкла и сыпалась штукатурка. И что самое интересное, регулярность не падала, а только возрастала, потому как креативность наша не знала предела и в первое же лето мы перетрахались на всех предметах мебели и немебели (стиральная машина и т.п.) кроме люстры. Даж на пианине, причем на ней нам нравилось больше всего.
И в один чёрный для Зайки день у тещи в голове случился глобальный катаклизм почище землетрясения на Сахалине и наводнения в Орлеане. Короче вштырило её так, что она решила наведаться домой. Красотулька мирно посапывала после ночного марафона, когда на неё налетел смерч в виде разъярённой тёщи, тыкавшей ей в лицо лоскуточки чёрного материала (в своё время это был комбидрез, но как-то в порыве страсти я, по-неопытности не зная где что расстегнуть, просто разодрал его, как обезьяна газету).
- Это что? – голосом Ричарда Львиное Сердце орала тёща. Думаю, что штукатурка со стёклами просто закалились от наших с Малышкой проказ, иначе б точно всё к ебеням разлетелось.
Но как оказалось, палево было в том, что близорукая ведьма, не всосам что это за хлам, поднесла его поближе к носу и узрела на нём несколько белых пятнышек. Тут сквозь туман её стойкого маразма мелькнул луч прозрения, но было поздняк метаться. Вечером я нашёл тёщу лежащей на кушетке с полотенцем на морде. Солнышко заботливо таскала ей с кухни валерьянку, периодически отворачи�

• 
• 
•