Наверх

Войти на сайт

Регистрация на сайте

На сайте недоступна
регистрация через Google

Перед регистрацией важно знать:
Регистрация на нашем хорошем сайте знакомств - абсолютно бесплатна!

Полезный совет:
- Интересный ник привлечёт больше внимания к твоей анкете!

В Вашем браузере отключено выполнение сценариев.
Сайт может работать неправильно.

« Вернуться в дневник

Ветровоск, 58 - 24 марта 2017 10:21

Все

Отредактировано:24.03.17 10:24

Несколько раз я начинала читать "Повесть о разуме" Зощенко... Раз десять, наверное. А вообще, так-то она хорошо написана, в моем вкусе; возвышенные слова, многочисленные рассуждения, истории из жизни, факты об известных личностях (а также их цитаты). Но по началу сложно было уловить основную мысль книги. О Зощенко я помнила лишь то, что он писал рассказы со "злой сатирой", как нам объясняли в начальной школе. Я помнила высказывания каких-то тетушек о том, что "до 90-х я могла его читать, а теперь вообще не воспринимаю". Но больше ничего об этом писателе мне известно не было, я не читала его предыдущих книг, на которые он порой ссылается, и мне, соотвественно, не были понятно многочисленные патетические восклицания из разряда "Ах, бедный я! Какая жалкая жизнь мне была обеспечена!". Но, все же, как это меня не напрягало по началу, не очень хочется иронирозировать над манерой писать известного писателя, потому что (за исключением этого момента) "Повесть о разуме" мне понравилась, и, более того, породила себя много "думок" и даже серьезных раздумий, а также углубила мои познания о жизни разных интересных людей. Над ранами смеется только тот, Кто не бывал еще ни разу ранен. ...написано в эпиграфе к главе "Тигры идут"; и это, конечно же, настроило меня на серьезный лад. Ах, ранены, ах, проблемы в общении, ах, бессознательные страхи... Нам тоже все это знакомо. И даже если я надумываю, в любом случае, мне хочется верить, что автор по-настоящему откровенничает, и нельзя вот так запросто насмехаться над ним, высмеивать его рассуждения, и наплевать, что часть их кажется мне несколько умозрительной.... Это история некого восприимчивого и чувствительного ребенка, прошлое которого, а точнее - некоторые его события, не позволяли ему "счастливо жить". Они связывались друг с другом, ассоциировались с еще какими-то явлениями, изменялись, проходя через более взрослое сознание, и, в конце концов, автор осознал их как "условные страхи". Автор боялся воды, видел в кошмарах тигров и нищих... Раскрыв связь между своими страхами и событиями детства, он, как утверждает, обрел спокойствие и покой. Но автор отнюдь не претендует на истину; напротив, не один раз он оговаривается, что это всего лишь его частный случай, его история, его жизнь и его метод лечения. Мне же, далекому от медицины человеку, какие-то моменты показались весьма убедительными. Я задумалась: а может быть, мое нежелание общаться с другими людьми, всего лишь защита на какие-то условные раздражители из детства, а не данность? Собственно, глава о его прошлом является некоторым вступлением к основному тезису: разум может все. И после чересчур, на мой взгляд, пафосного(но все же очень, очень тоскливого) заявления "больше я не могу вспоминать свою безрадостную жизнь" или чего-то вроде, автор переходит к "Разум побеждает смерть", "Разум побеждает страдания" и "Разум побеждает старость". Исключая некоторые медицинские подробности, которые мне не интересны, этими главами я по-настоящему заинтересовалась. Во-первых, мне интересна тема страданий, которая поднималась не раз. Красивую, но человековредительскую позицию, которая мне очень нравится(исключительно в художественном плане), - "страдания очищают душу" - Зощенко категорически отрицает. Нет, не в них корень таланта, - пишет он, - И напрасно поэты, художники и прочие воспевают их... А во-вторых, читателя ждет маленькое исследование автора об известных персоналиях: Эдагар По (боялся воды), Гоголь (затруднения в отношениях с матерью и приемом пищи), а также немного Бальзака (на его примере Зощенко объясняет, что "разума" тоже не должно быть слишком "много"). Временами он рассужает о "старой" и "новой" поэзии(сейчас они обе, конечно, прошлый век), о своих знакомых и прочее-прочее-прочее. Читалось легко, но удержаться за красную нить иногда было сложно. В целом после книги осталось приятное впечатление и захотелось стать лучше, захотелось избавиться от своих страхов. Наверно, мы и в самом деле сами себя загоняем в рамки и много надумываем. Иной раз просто приснится накануне страшный сон, а я все утро хожу подавленная: помню, что было что-то плохое, а что конкретно - не помню. И, когда я вспоминаю где-нибудь к обеду, что неприятный осадок - всего лишь послевкусие гадкого сна, мне становится смешно: почему я сразу этого не поняла? А вдруг, когда-нибудь ранее, случилось что-то неприятное, и вот я терзаюсь и терзаюсь... а это нечто - совсем не стоит моих нервов.
(с)

Добавить комментарий Комментарии: 1

Ветровоск , 58 лет24 марта 2017 10:23

Ответить

P.S: В "Повести о разуме" было много историй из жизни, приведенных в доказательство позиции автора. Все они весьма занятны. Одна из них мне очень приглянулась, и я ее приведу здесь: Эту историю я также не вспомнил бы, если бы мои выводы не совпали с ней. Умирал мой знакомый. Он был одинокий. И смерть его была страшной, даже ужасной. Это было в девятнадцатом году. Он был старый журналист. Воспитанный прошлой жизнью, он был ярый противник новой жизни. Горе и лишения озлобили его еще больше. Пылая ненавистью, он писал статьи, которые, конечно, нигде не печатали. Он посылал эти статьи за границу, отправлял их со случайными людьми. Я много спорил с ним, доказывал, что он неправ, что он не видит России, не понимает народа, считает, что народ - это только лишь небольшая прослойка интеллигенции. Что не следует свои мысли отождествлять с мыслями народа. Именно тут его ошибка. И ошибка многих. Мы поссорились с ним. И я перестал его навещать. Но я снова пришел к нему, когда узнал, в каком он положении. У него был нервный паралич. Правая сторона его тела была неподвижна. Однако он был по-прежнему неукротим. Свои статьи он диктовал знакомой стенографистке. И по-прежнему пересылал их за границу, понимая, что ему несдобровать, что дело это раскроется. Но он шел на это. Его озлобленность была, казалось, выше его страха. За месяц до смерти он ослеп. Я зашел к нему. Он лежал неподвижный, слепой, беспомощный. Я стал с ним говорить. И он отвечал кротко, смиренно, подавленный своим новым несчастьем. Главным образом он жалеет, что теперь окончательно лишен возможности работать - он даже не может прочитать, что написано. Неожиданная улыбка промелькнула на его лице. Он сказал: - Зато теперь я в безопасности. Кому я теперь нужен в таком состоянии.
Разумеется, то, что пережитые в детстве травмы определяют дальнейшую жизнь человека - это общее место. Но такой глубокой рефлексии, как у Зощенко, не встречала ещё нигде. И очень много места уделено страху. Будто страх во многом и является силой, управляющей нашей жизнью. И побороть его может только разум. Нужно "Перед восходом солнца" полностью прочесть.

P.S: В "Повести о разуме" было много историй из жизни, приведенных в доказательство позиции автора. Все они весьма занятны. Одна из них мне очень приглянулась, и я ее приведу здесь: Эту историю я также не вспомнил бы, если бы мои выводы не совпали с ней. Умирал мой знакомый. Он был одинокий. И смерть его была страшной, даже ужасной. Это было в девятнадцатом году. Он был старый журналист. Воспитанный прошлой жизнью, он был ярый противник новой жизни. Горе и лишения озлобили его еще больше. Пылая ненавистью, он писал статьи, которые, конечно, нигде не печатали. Он посылал эти статьи за границу, отправлял их со случайными людьми. Я много спорил с ним, доказывал, что он неправ, что он не видит России, не понимает народа, считает, что народ - это только лишь небольшая прослойка интеллигенции. Что не следует свои мысли отождествлять с мыслями народа. Именно тут его ошибка. И ошибка многих. Мы поссорились с ним. И я перестал его навещать. Но я снова пришел к нему, когда узнал, в каком он положении. У него был нервный паралич. Правая сторона его тела была неподвижна. Однако он был по-прежнему неукротим. Свои статьи он диктовал знакомой стенографистке. И по-прежнему пересылал их за границу, понимая, что ему несдобровать, что дело это раскроется. Но он шел на это. Его озлобленность была, казалось, выше его страха. За месяц до смерти он ослеп. Я зашел к нему. Он лежал неподвижный, слепой, беспомощный. Я стал с ним говорить. И он отвечал кротко, смиренно, подавленный своим новым несчастьем. Главным образом он жалеет, что теперь окончательно лишен возможности работать - он даже не может прочитать, что написано. Неожиданная улыбка промелькнула на его лице. Он сказал: - Зато теперь я в безопасности. Кому я теперь нужен в таком состоянии. Разумеется, то, что пережитые в детстве травмы определяют дальнейшую жизнь человека - это общее место. Но такой глубокой рефлексии, как у Зощенко, не встречала ещё нигде. И очень много места уделено страху. Будто страх во многом и является силой, управляющей нашей жизнью. И побороть его может только разум. Нужно "Перед восходом солнца" полностью прочесть.