Вряд ли она знала тогда, что ее первая Крымская осень запомниться ей этими двумя первыми неврозно-сладкими затяжками, самыми неумелыми и самыми вкусными, врывающимися в грудь вместе с холодным осенним воздухом. Она почему-то боялась, что ее узнают - в кепке, с низким хвостиком, с неуверенной улыбкой – в том, городе, где ее не знал никто – ей вдруг показалось, что кто-то обязательно окажется старым знакомым, по [не]счастливой случайности, оказавшийся рядом с ней в эту минуту.
Вряд ли она знала тогда, что ее первая осень, серая, холодная, замерзшая под шалью рыжих опавших листьев, запомнится ей этими двумя первыми нервозно-сладкими затяжками. Расцелованная ветром, она хотела плакать – ведь она ждала именно этого целую вечность – а мимо проходили люди, разные совершенно – добрые и злые, уставшие и бодрые, кто-то в небо смотрел, а кто-то под ноги – они все даже не подозревали, что она, опустив голову вниз, в отражениях луж видит облака и выцветшие небеса, по которым так и тянет водить кистью и вырисовывать свои мечты светло-голубым цветом.
Вряд ли она знала тогда...