Отредактировано:21.10.08 10:13
Он стоит в комнате актрисы. Бывшей. Или бывших актрис не бывает? У него почерневшее на углах дерево и пять медных, витиеватых ручек. От одной, шестой, остались только два пупырышка, сама ручка отломилась и лежит , убранная в его же ящик. Буфет. Хозяйка помнит его, когда была еще девочкой с тонкими косичками. И приходилось вставать на табурет, чтобы достать парадные чашки, когда приходили гости. Ломаные грани стекла преображают предметы, стоящие в глубине. Хрустальный графин с притертой тяжелой пробкой, потемневшие коньячные рюмки. Кофейные чашки, привезенные с гастролей из Питера. Низкие, белые, а по нижней кромке очертания Петропавловской крепости. Не комплект, осталось только три штуки. Еще бабушкины розетки под варенье, похоже, штампованные, но удивительно элегантные, такие, на все времена. Несколько заварочных чайников – от разных сервизов, один без крышки, но выбросить рука не поднимается. Несколько кружек-поилок с надписью”Привет из Кисловодска”. Большая гжелевская тарелка “под пирог”, хозяйка уже и забыла, когда последний раз ставила опару, руки не те, и зрение подводит. В двух больших ящиках – письма, фотографии, все связано ленточками – когда-то разобрала по годам и “темам”, теперь только пролистывает иногда, надевая то одни, то другие очки, которые лежат здесь же, в ящике, с перемотанными изолентой дужками. Банка из-под печенья, полная пуговиц, булавок, катушек . В нижней части, за скрипучими дверцами – столовый сервиз с супницей, два самовара – электрических, вроде, вполне рабочих. Кастрюля новая, хромированная, со стеклянной крышкой и две новых сковороды, дорогих, видимо, - подарки племянницы. Да, совсем забыла! На крышке, с верху, за резным низеньким заборчиком – куски смолы – их специально набирали в лесу, на прогулках, чтобы в комнате стоял запах рижского побережья…
Целая жизнь.
