Маруся, 58 - 10 марта 2009 14:03

[COLOR=blue][FONT=Times][I]Рассказ к 8му Марта... Ранее утро 8 марта. Будильник зазвенел и, даже не успев как следует начать свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару. Чуть стало светать. Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил забраться под куртку. Подняв воротник и, опустив в него как можно ниже голову, я приближался к базару. Я еще за неделю до этого решил: ни каких роз, только весенние цветы-праздник же весенний.

Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло. Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое было бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым. Брюки, такие же старые, но до безумия отутюженные. Ботинки, начищены до зеркального блеска, но это не могло скрыть их века. Один ботинок, был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем просто отвалилась. Из- под плаща, была видна старая почти ветхая рубашка, но и она была чистой и наутюженной. Лицо, его лицо было обычным лицом старого человека, вот только во взгляде, было что непреклонное и гордое, не смотря ни на что.

Я подошел к базару. Перед входом стояла огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошел поближе - да, цветы действительно красивы.
- А кто продавец,- спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я почувствовал, какой ледяной ветер.
- А ты сынок подожди, она отошла не на долго, щас вернется, -сказала тетка, торговавшая по соседству соленными огурцами.
Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда представил, как обрадуются мои женщины: дочка и жена. Напротив меня стоял старик.

Сегодня был праздник и я уже понял, что дед не мог быть не бритым в такой день. На его лице было с десяток порезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты. Деда трусило от холода, его руки были синего цвета:ему было пронзительно холодно, но он стоял на ветру и ждал.
Какой-то нехороший комок подкатил к моему горлу. Я начал замерзать, а продавщицы все не было. Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый измученный бедностью и старостью человек. И еще я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего положения, но держится достойно, насколько это возможно за чертой бедности...
Наконец-то к корзине подошла продавщица.
Дед робким шагом двинулся к ней. Я тоже. Дед подошел к продавщице, я остался чуть позади него.
- Хозяюшка, милая, а сколько стоит одна веточка Мимозы,- дрожащими от холода губами спросил дед.
- Так, а ну вали отседава, алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а то...-прорычала продавщица.
- Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку....сколько она стоит?- тихо спросил дед.
Я стоял позади него и чуть сбоку. Я увидел, как у деда блеснули слезы:
- Одна? да буду я с тобой возиться, алкашня, давай вали отсель, - рыкнула продавщица.
- Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, чего ты сердишься, -так же тихо сказал дед.
- Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка,- с какой-то ухмылкой сказала продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка.
Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки по рублю.
- Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три рубля,- как-то очень тихо спросил дед.
Я видел его глаза. До сих пор, я ни когда не видел столько тоски и боли, досады и неприкрытого стеснения в глазах мужчины.
- На три тебе найти, алкаш? га га га! щас я тебе найду,- уже прогорлопанила продавщица.
Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась:
- На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари. га га га га, - дико захохотала тётка.
В синей от холода руке деда я увидел ветку Мимозы, она была сломана посередине.
Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая слушать его, ломалась пополам и цветы смотрели в землю. На руку деда упала слеза:Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
- Слышишь ты, @ука, что же ты, @лядь, делаешь? - начал я, пытаясь сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в ухмыляющуюся красную рожу. Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то побледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня, как мышь на удава и молчала.

- Дед, а ну подожди, - сказал я, взяв деда за руку.
- Ты, курица тупая, сколько стоит твое ведро? Отвечай быстро и внятно, что бы я не напрягал слух,- еле слышно, но очень понятно прошипел я.
- Ээээ, а ну я не знаю,- промямлила продавщица
- Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро!?
- Наверное,ээээээ 50 рублей, - сказала продавщица.
Все это время дед непонимающе смотрел то на меня, то на продавщицу. Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
- На, отец, бери и иди поздравляй свою жену, - сказал я.
Слезы, одна за одной, катились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча плакал: У меня у самого слезы стояли комком в горле. Дед мотал головой в знак отказа и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.
- Хорошо, отец, пошли вместе, -сказал я и взял деда под руку.
Я нес цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча. По дороге я потянул деда в гастроном. Я купил торт, и бутылку красного вина.
- Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют роль эти 50 рублей, а тебе с поломанной веткой идти к жене негоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней, поздравляй.
У деда хлынули слезы-они текли по его щекам и падали на плащ, у него задрожали губы.
Больше я на это смотреть не мог...
Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и вытирая глаза, сделал шаг к выходу.
- М

• 
• 
•