alex, 35 - 10 сентября 2010 20:12

И еще стезя…
Иногда на меня находит, и я начинаю чувствовать себя элементом генеалогического древа, самолично составленного по образу древа своего рода. Вспоминаю своё детство, как летом, уже невесть какого года, в прекрасный летний день я сижу одиноко на веранде своего дома, вся залитая солнцем, - маленькая девочка, стойкий оловянный солдатик правды, и упорно складываю крепость из деревянных кубиков. Тих мой дом, и никого в нём нет. Солнце льётся из большого окна. Все куда-то ушли на время. Настанет момент, когда спустя годы дом мой снова опустеет, теперь навсегда, и я, взрослая, знающая всему цену, ни на что уже не надеясь, и никому не веря, вновь буду недвижно сидеть в комнатке, сооруженной на месте веранды, вспоминать дорогие образы, мыслить безысходно, и вспоминать былое, моё несбыточное, незаслуженное давнишнее счастье.
Тих мой дом и наполнен покоем. И сейчас я спокойна сама, ибо мои краеугольные камни, - свет мира, вечные мои родители и вера в целесообразность разума, названия которой никто никогда не придумает, - навсегда со мной. Навеки в моём сердце. И тогда собираюсь навестить родственников во далеке. Складываю мысли пожитки, пару книг, разбереживаю свою память и решаюсь. Так вот и поеду, - метафизическая особь способная заблуждаться, скорее недовольна, чем обеспокоена, одурманена метаморфозой собственной значимости, и уже в дороге доразмышляю о себе, о бытии ближних, задавая себе вопросы и прислушиваясь к ответам…
Дааа…, стоило только знанию отделиться от грехопадения как любой акт познания, любая гносеология, перестали льстить моему тщеславию, - думаю невпопад. Теперь вот, веду себя так, словно никогда не нарушала никакой тайны, оценивая собственные поступки с некоторой отстраненностью, а то и с презрением.
Понятно, что попытка жить с чувством непоправимой ошибки, а то и с грузом проклятия, сопровождающим это агрессивное воплощение абсолютного духа с необходимостью, должна закончиться разрывом с остальным, товарным миром, онтологической катастрофой и поражением формы единения. Потому, что любая работа его, любая деятельность, отмечена первородной легкостью мыслия, а то и немыслия в принципе, чего я не приемлю категорически.
И вот, несмотря на всё свое самодовольство, все же, постоянно ощущаю горечь от отсутствия реакции на слово. Мне кажется, я говорю беззвучно, на непонятном челяди языке. Планета настолько загромождена их телами, что мысль о разумном ближнем теряет всякий смысл. Единственное, что ещё можно для них сделать, - это разочаровать, или удивить их.
Всеобщая хрупкость интеллекта, иногда выпархивающего из благоденствующей массы, по-прежнему волнует, но уже не поражает и не печалит. Оставаться человеком для нее, - это не выход из положения. Возможно, стоит быть для нее ангелом, чистым духом, короче говоря, ничем, - так и проще, и полезней, и не хлопотно. Ведь ангел в принципе бесплоден и бездеятелен, как свет, в котором он существует, и она это на уровне инстинктов понимает. А для того, чтобы вновь обрести привычный облик, обрести свою душу, необходимо оторваться от ея созерцания и смириться с этим разрывом. Однако, дойдя до таких, крайних мыслей, начинаю понимать, что пропедевтика отстраненности не спасает. И тогда мне на ум приходит молитва, которую святая женщина Рабия из Басры обращала к Богу (выудила в сети, - вот ведь бездница…): - Я прошу прощения у Аллаха, - говорила Рабия, - за свою слабую веру, когда я просила его о милости. - О Господь мой! Если я поклоняюсь Тебе только из страха перед адом, отправь меня в ад. Дай врагам Своим все блага мира, что Ты намеревался дать мне. И дай друзьям Своим всё то, что ты хотел дать мне в загробном мире. Одного Тебя мне достаточно. И еще Рабия говорила:
- Моя грусть не больше того, из-за чего я печалюсь, но лучше, когда моя грусть больше того, из-за чего я не могу печалиться. А когда Хасан из Басры спросил её:
- Рабия, ты ненавидишь дьявола?, то Рабия ответила:
- Нет.
- Почему?
- Моя любовь к Богу не оставляет во мне места на ненависть к дьяволу.....
И тогда я, отрясая свой сарказм, думаю, - вот ведь вершины духа человеческого, пусть бессмысленны, пусть не созидательны, личные, инстинктивные, но вершины….
Пусть путаница слов обильной станет,
чтоб в паузе всемерной тишины,
застрять восторгом тронутой струны,
которой ничего не помешает,
вобрать, и слиться тысячами нот
рождённых только и давно живущих,
благоговейно о любви поющих
промеж себя, но так чтобы до звёзд,
хватило не усилий, так восторга,
единственно и тихо, в стих
послушать их молитву неуклюжую,
- прости…,
и пусть слова пустые
сорванного горла,
…и отпусти…
А вообще, что меня уже действительно достало, не челядь, она такая, какой она должна быть, - темная, мутная масса тел и амбиций, но глобальное потепление. Кажется, что эти горы снега и льда во дворе не растают до лета. Дети на пасху будут весело кидаться снежками, и ваять пасхальных снеговиков. А мне с ними, вспомнив какое место отводится в душе неоплатонизму и космическим принципам, соотнесенным с умопостигаемым миром, впору построить снежный городок с ледяными башенками и сосулечными знаменами, а потом весело взять и разрушить его в честь этого великого праздника благости людской души.... :) Как давно это было... :)

• 
• 
•