Борис, 53 - 9 февраля 2011 23:36

Помыв руки текучим мылом (половину при этом разляпав по полу), супруги вытерли их белым пушистым полотенцем и вышли в коридор. Там их ждала Евгения.
- Полотенце для гостей нашли? Зеленое такое, большое, сбоку там висит, рядом с белым Жанночкиным.
- Нашли, нашли, как же, нашли, - ответила Татьяна Петровна. – Сразу видно, что для гостей. Действительно удобно.
- Ну, тогда проходите в зал. Стол Надя уже накрыла.
- Какая Надя?
Тут из кухни показалась женщина лет сорока и молча пошла к гардеробу, вделанному в стену.
- Ну, как кто… Вот, домработница наша.
- Здравствуйте, Надя, - промолвила Татьяна Петровна. Женщина молча кивнула, обулась и проскользнула в подъезд. – Хорошо-то вам как! Вдвоем на кухне дело ой как спорится!
- Вдвоем!... – повторила Евгения, незаметно улыбнулась и пошла в зал. Гости последовали за ней.
Проходя в зал, Татьяна Петровна с мужем не переставали удивляться роскоши и размерам новой квартиры Алексея. Мебель по стенам стояла изысканная и на вид невесомая, полки были уставлены книгами с непонятными тиснеными заголовками, потолки терялись в высоте, так что казалось, будто гости могли уместиться под ними даже встав друг другу на плечи, а стены вид имели прямо бархатный и окрашены были в приятный алый цвет. Не переставая ахать, Татьяна Петровна тут же поспешила погладить стену рукой. Но Евгения поймала ее за руку и сказала:
- Вот только стены трогать не надо. Такое покрытие, понимаете… Следы остаются!
Татьяна Петровна опять сказала «ах» и спрятала пальцы провинившейся руки в пальцах другой. Евгения посмотрела на след пальцев Татьяны Петровны, похожий на след от хоккейной шайбы, и вздохнула.
Гости пошли за Евгенией в зал. Когда Цербер в клетке увидел, что чужаки собираются пройти мимо него, он привстал и загрохотал драконьим лаем. Татьяна Петровна слегка отпрянула, и ей показалось, что клетка сейчас разорвется.
- Ничего, ничего, это она здоровается, - пояснила Евгения.
На диване в зале уже развалился довольный Алексей.
- Проходи, Татьяна, садись вот здесь! Василий Никитич, пожалуйте сюда, поближе к вину!
Василий Никитич смущенно погладил клешней ступенчатый затылок и промолвил смущенно:
- Да мы тут на стол вот… водочки принесли. Наша, местная. Вам понравится!
И на столе появился многозначительный пузырь с простой двухцветной этикеткой, на которой был изображен плотный мужик в галстуке и с лицом гризли. На этикетке стояло название «Тертышовская».
- Вот, губернатор наш выпускает. Забористая, - пояснил Василий Никитич.
- Хорошо, хорошо, - ответил Алексей, несколько пораженный дизайном этикетки, - как-нибудь попозже обязательно попробуем. А теперь вот наливайте вина или коньяку, на выбор, и выпьем за встречу.
- Я пожалуй, с водочки начну, - заявил Василий Никитич и взял Тертышова за морду.
- Налей-ка мне вон того винишка, Вася, хоть раз в сто лет попробую, что люди культурные употребляют. Вишь вон, бутылка поди одна такая в магазине была – с погнутым горлом.
- Нет, что ты, - оправдался Алексей, - так и задумано, они все с гнутым горлышком выпускаются. Традиция такая, уходит, так сказать, в глубь веков. Можете еще вот это попробовать, - и Алексей протянул Татьяне Петровне бутылку с умиротворенной дамой на этикетке.
- А это что за вино?
- Это молоко любимой женщины!
Татьяна Петровна поперхнулась, подняла брови и вопросительно взглянула на Евгению.
- Татьяна, ты о чем подумала, дорогая моя! – И Алексей зашелся одобрительным хохотом. – Это вино так называется – «Молоко любимой женщины»!
- Аааа, вот что…. Так тут не по-нашему написано!
- Ну, Татьяна, чтобы знать название, необязательно читать по-немецки самому, ха-ха!
И Алексей, медленно сбавляя громкость своего смеха, разлил дамам напитки. Жанночке досталась порция «Спрайта», на что молодая дама отреагировала легкой улыбкой краем рта и снисходительным взглядом.
Алексей налил себе коньяку из пузатой бутылки, на боку которой Татьяна Петровна прочитала что-то вроде «Непессу». «Армянский, наверное», подумала она.
- Ну, гости дорогие, позвольте выпить с вами за встречу после долгой разлуки и за знакомство! Мы вот наконец познакомились с Василием Никитичем, много наслышаны, а Жанночка наконец увиделась с тетей Таней.
- Да, Жанночка, мы с тобой уже лет шесть не виделись. Ты тогда, наверное, классе в четвертом была.
- Здрасте! – возмутилась Жанна. – Четвертого класса уже давно нет!
- Как нет? – сказала Татьяна Петровна. – Я вот в четвертом классе училась, прекрасно помню.
- В четвертом классе теперь одни дебилы учатся, - пояснила Жанна. Татьяна Петровна понимающе промолчала.
Гости и хозяева чокнулись рюмочками и бокальчиками и опустошили их.
Евгения предложила гостям угощаться. Татьяна Петровна запустила ложку в салат, кинула щедрую порцию себе на тарелку. В салатной массе она заметила маленькую беловатую мышцу.
- Ой, а это что? С курицей салат, да, Женечка?
- Это лягушачьи лапки, Татьяна Петровна. Салат с лягушачьими лапками.
- Ох, - изумилась Татьяна Петровна. – Ужель в городе теперь модно лягушек есть? Где ж вы их наловили?
- Зачем ловить, Танечка? – улыбнулся Алексей, надкусывая колбаску. – В супермаркете продаются.
- Ах во-от в чем дело, - ответила Татьяна Петровна, вспоминая, что означает «супермаркет».
Замешательство разбавил Василий Никитич, нашедший наконец на столе соленые огурчики и поставивший блюдце напротив себя:
- Между первой и второй перерывчик небольшой!
- Да практически отсутствует перерывчик! – поддержал Алексей. – Может, коньячку, Василий Никитич? Знатный коньячок, у вас наверное там и нет такого!
- Да зачем, Леха! Я себе рабоче-крестьянской плесну, из родного края, - и Василий Никитич опорожнил принесенный пузырь до самой проплешины на голове грозного Терт

• 
• 
•