Идель-Урал, 62 - 21 февраля 2011 11:52

Скрытый рядом кустарников, Сигель и несколько других медленно поползли к врагу, который, казался, больше намеревался есть, чем следить за своей безопасностью. Это была противотанковая артиллерийская позиция, защищавшая пехоту. По его сигналу, немцы поднялись и атаковали советских защитников, которые ответили огнём. Люди Сигеля быстро заняли советскую позицию, выбив их из блиндажей, которые были вскоре разрушены ручными гранатами. Разрушению подверглось и само орудие. Соединившись с несколькими сотнями из других отрядов, которые следовали за его полком, Сигель решил поспешить перед рассветом, когда возможности обнаружения и обстрела увеличились бы. Хотя он и его полк вырвался из окружения, они были ещё не свободны, т.к. они еще были должны пересечь речку Гнилой Тикич и достичь Лысянки.
Прорыв командующего 3-мя дивизиями «группы Штемерманна» генерала Лиеба.
Лиебу, передвигающемуся с командной группой 72-й дивизии, было сложно оставаться в контакте с нападающими подразделениями. Со своими офицерами, несколькими связными и радистами, Лиеб планировал ехать с передовым подразделением, чтобы непосредственно командовать и контролировать прорыв. Вскоре после того, как первые колонны нападения отбыли в 23-00 часов, он и его старший офицер наблюдали их проход из своего штаба на краю Хильки. Лиеб с тревогой ожидал новости о ходе прорыва. "Есть новости с фронта?" - спросил он своего начальника штаба, Франца. "Никаких", - ответил Франц. Тогда Лиеб спросил его, почему так тихо. Франц ответил, что "зто может означать только одну вещь - первая волна прошла и разорвала окружение в штыковой атаке."
"Тогда давайте идти, господа," - произнёс Лиеб. Натянув свою белую меховую кепку глубже на голову, Лиеб взобрался на ожидающую его лошадь и подготовился, чтобы выдвинуться.
Именно тогда донеслись звуки тяжелой борьбы с северного края Хильки, которое было правым плечом немецкого коридора. Хильки должны быть удержаны любой ценой. Южная часть Комаровки уже была потеряна ранее в тот день - если бы Хильки тоже были бы захвачены, то немцы были бы в ловушке. Лиеб быстро спешился и, сопровождаемый начальником штаба, зашагал назад в избу, которая была командным постом для наблюдения за просходящим. Он спросил Франца: "Мне нужна надежная боевая группа, чтобы задержать русских. Кто у нас есть?"
В тот момент австрийский офицер Ньюфеллнер из 86-го полка, корпусной группы "Б", шагнул вперед к столу и, освещаемый свечами, спокойно сказал: "Господин генерал, я имею только сотню оставшихся людей, но я закрою ими тыл армии. Пошлите мои наилучшие пожелания родине - я удержу Хильки." Ньюфеллнер затем провел контратаку, которая выбила противника из деревни, и преследовала его до высоты 226.8, где советские бойцы были застрелены 593-ым полком, который все еще удерживал высоту. Как он и обещал, Ньюфеллнер и его люди защищали Хильки до самого конца и даже сумели выйти из окружения. Весь успех всего прорыва теперь зависел от офицеров, подобных Ньюфеллнеру, которые взяли на себя ответственность и выполнили свой долг до конца. Кстати, Ньюфеллнер за оборону Хилек был 6 апреля награждён Рыцарским крестом.
Хильки были вновь под контролем, и Лиеб со своим штабом мог теперь присоединиться к прорывающимся. Когда ведущие подразделения тихо выходили, Лиеб и его штабная группа на лошадях последовала за ними. Спустя нескольких часов для него стало очевидным, что его отряды чисто прорвали внутреннее кольцо вражеского окружения. Однако, Лиеб не получал никаких сообщений ни от группы "Б", идущей справа, ни от "Викинга", идущего слева. Он мог только измерять их продвижение звуками борьбы и шумов техники, и они, казалось, шли согласно плану, по крайней мере, пока.
Лиеб продолжал передвигаться с остальной частью штаба и большей частью 72 дивизии к юго-западу. Как он позже вспоминал, движение главной колонны проходило мучительно медленно, из-за пересечённой местности. Недостаток любых приличных дорог на пути продвижения начинал собирать свою дань. Многочисленные овраги, балки и крутые склоны, которые были гораздо более круты, чем обозначенные на картах, вызывали частые остановки. Часто люди и лошади внезапно исчезали, когда натыкались на глубокие, заполненные снегом ямы. Транспортные средства застревали и должны быть вырыты вручную, и всё больше и больше их бросалось. Согласно майору Гемани, корпусного оперативного офицера, вся процессия напоминала наполеоновский кошмар более поздней версии отступления из Москвы.
Как вспоминал Лиеб, обстрел постепенно утих к 0200 часам. Двумя часами позже, большая часть 72-й дивизии была у Журжинцев, а он все ещё не получал никаких сообщений от этих двух дивизий слева и справа. Так или иначе, конная группа его штаба с ценными радиостанциями отклонилась от курса и не могла быть определены. Лиеб был теперь беспомощен, чтобы влиять на события, которые последовали. В 04-00 часа он услышал звуки боя по дороге, проходящей от Журжинцев до высоты 239, которые указывали на прорыв 105-о полка Кастнера. Советский огонь начал заметно усиливаться. Звуки борьбы можно теперь услышать с юга, где отряды СС безуспешно пытались захватить высоту. В 0600 часов Лиеб был тогда подхвачен общим движением подразделений от Журжинцев к Почапинцам. Поскольку каждая следующая волна нападения достигала подножия склона между Журжинцами и высотой 239, она наталкивалась прямо на советский танковый и артиллерийский огонь и сдвигалась по пути наименьшего сопротивления.
На фото: во время выхода из Корсунь-Шевченковского окружения

• 
• 
•